ЭТИКЕТ В РОССИИ

 

1. ЭТИКЕТ В РОССИИ Сведения из истории
2. Жизнь в свете
3. Поведение молодых девушек и молодых людей
4. Брак
5. Правило поведения одинокой женщины
6. Общественные отношения
7. Визиты
8 Семейные праздники
9. Семейный званый обед
10. Дуэли
11. Что такое интеллегентность
12. Речевой этикет в дореволюционной России

ЭТИКЕТ В РОССИИ Сведения из истории

   В русский язык понятие «этикет» стало входить в начале XVIII века, хотя изложение правил поведения, принятых на Руси, можно найти и в «Поучении» Владимира Мономаха, и в «Домострое», литературном памятнике XVI века. «Домо­строй» представляет собой свод правил, которыми должен был руководствоваться горожанин в своем поведении и от­ношении к светской власти, церкви, семье, слугам и т.д. В нем нашли отражение сословно-иерархическое деление рус­ского общества того времени, подчинение младших стар­шим: почтительное отношение к родителю (отцу должны были оказывать честь и собственные дети, и «дети» крепос­тные).

   Правила охватывали разные стороны жизни зажиточных горожан — бытовые обряды, ведение торговых дел, воспи­тание детей, домоводство, обхождение с гостями. «Домо­строй» утверждал власть «главы дома» над жизнью домочад­цев и слуг, предписывая в случае неповиновения «сокрушать ребра» последним.

   Русский народ на протяжении всей своей истории руко­водствовался своими, неписаными, но очень крепкими, ус­тойчивыми правилами жизненного поведения, которые ве­ками складывались в быту и находили свое выражение в сказках, песнях, пословицах и поговорках. Эти правила не­сложны, но глубоки и мудры: уважение к «отцу-батюшке»,  к «родной матушке», к старшим по возрасту вообще, к «доб­рым молодцам»; бережное отношение к «красным девицам», гостеприимство и т.д.

  К началу XVII века патриархальные требования «Домостроя» сковывали развитие культуры, перестав соответство­вать потребностям прогресса. Петр I после путешествий за границу, где ему особенно понравился блестящий французский двор, начал интенсивно проводить европеизацию рус­ских патриархальных отношении: в специальных указах фор­мулировались предписания внешних форм поведения, и на­рушение их сурово каралось.

  Прежде всего, Петр принялся за внешний вид своих под­данных. Борода считалась на Руси почетным и даже священ­ным украшением для мужчины. Когда бояре собрались во дворец поздравить государя с приездом, он принял их хоро­шо, обнимал и целовал, но многим собственной рукой обре­зал бороды. Вскоре последовало запрещение носить бороду для всех, исключая духовенство и крестьян, кто же намере­вался ее оставить, должен быть платить специальную по­шлину. Этим особенно были недовольны староверы, для ко­торых брадобритие считалось большим грехом.

   Потом дошла очередь и до русской долгополой одежды. Одежда была такова: рубашка с косым воротом и шаровары, заправленные в сапоги; кафтан до колен, подпоясанный ку­шаком; сверху кафтана ферязь —длинное платье с длинней­шими рукавами, для выхода из дому в летнее время — ши­рокий охобень, в зимнее — шуба; на голове петом и зимою меховая шапка. Закутанные в эти одежды азиатского покроя, русские люди казались, неповоротливы и неуклюжи.

  Царь, сначала шутя, обрезал на пирах длинные рукава у ферязей, а потом совсем запретил их и ввел короткие евро­пейские камзолы и кафтаны с фалдами. Головы царедворцев и чиновников покрывали теперь огромные парики в завит­ках и буклях.

   Петр приказал москвитянам вывозить своих жен и доче­рей в публичный театр, при этом женщины должны были выезжать из дома не в сарафанах и телогреях, а в немецких платьях, и без фаты или покрывала, прикрывающего лицо.

    Наконец, царь устроил вечерние собрания - ассамблеи, - на которые съезжались царедворцы и чиновники с жена­ми и дочерьми. Здесь молодые люди танцевали под музыку оркестра, пожилые мужчины пили вино, играли в шахматы, курили табак. Женщины почтенного возраста сидели вдоль стен и наблюдали за танцами своих дочерей.

   Общество петровского времени представляло странную противоположность: совершенную непринужденность меж­ду мужчинами и самый строгий этикет в обращении с жен­щинами. Простое обхождение Петра I служило примером для подданных. В собраниях только возраст давал право на отличие; часто вельможа, занимавший важнейшее место в государстве, вставал перед человеком низшего звания, но покрытого сединами. В семьях старшие пользовались у младших уважением, следы которого сохранились и теперь.

   С течением времени старинные русские обычаи мало-по­малу исчезали, уступая господствующему французскому вли­янию, и уже в царствование императрицы Анны они стали почти незаметны. Что касается манер, светской любезности и моды, то они были слепым подражанием французам. Зна­ние французского языка в то время считалось признаком хо­рошего воспитания. Поэтому дворяне стали поручать своих детей французам, которые вместе с преподаванием языка прививали своим питомцам французские обычаи и нравы.

   В 1717 году вышел составленный по приказу Петра I учебник «Юности честное зерцало, или Показания к житей­скому обхождению» (на протяжении XVIII века неоднократ­но перепечатывался). В книге давались советы молодым дво­рянам, как держать себя в обществе, чтобы иметь успех при дворе и в свете.

   Это была компиляция, составленная (в переводе на рус­ский) из многих западноевропейских сводов общегражданс­кого этикета. Есть основания полагать, что при составлении этого сборника была проявлена известная забота о сохране­нии тех норм сложившегося русского национального этике­та, которые диктовались бытовой целесообразностью и спе­цифическими условиями России или являлись национальной гордостью русского народа.

   В предисловии, которое написал сам Петр, указано, что воспитанного человека украшают три добродетели: «привет­ливость, смирение и учтивость». Далее, по словам русского историка В. Ключевского, в этой книге «вслед за азбукой и цифирью излагались правила, как обращаться в свете, си­деть за столом и обходиться с вилкой и ножом, на каком рас­стоянии снимать шляпу при встрече со знакомыми и какую позитуру принимать при поклоне». Вот некоторые из пра­вил застольного этикета:

   «Никто себя сам много не хвали и роду своего без нужды не возвышай. Ожидай, пока другие со стороны похвалят...

  Зубов ножом не чисти...

  Хлеба, приложа к грудям, не режь...

  Не облизывай перстов...

  Около своей тарелки не делай забора из костей, корок хлеба и прочего...

  Над едою не чавкай, как свинья, и головы не чеши, не проглотя куска, не говори...

  В еде не усердствуй, размерь свои силы. Лучше воздер­жись, чем недоеденное оставлять на тарелке — не все дер­жат свиней для не доедок...

  Несмотря на алкоголь, ты за трапезой глаголь умеренно...

  Первый не пей, будь, воздержан и бегай пьянства...

  Когда тебе предложат, то бери, сколько тебе потребно:

пьют зелье крепкое из чарки маленькой, а слабое из той, что поболе. Не перепутай! Помни, алкоголь развязывает язык и связывает разум...

  Вежливу быть на словах, а шляпу держать в руках не убы­точно, а похвалы достойно, и лучше, когда кто про кого го­ворит: он есть вежлив, смиренный кавалер и молодец, неже­ли когда скажут про него: он спесивый болван...»

  В книге давались советы и морального плана. Рекомен­довалось «отца и матерь в великой чести содержать». Если отец позовет сына, приличным считалось откликаться так:

«Чего изволите, государь батюшка» или «Что мне прикаже­те, государь». Невежливыми полагались следующие ответы:

«Что, чего, што, как ты говоришь, чего хочешь».

  В середине XVIII столетия в России появляются и другие издания, затрагивающие тему хороших манер. Таким, напри­мер, был журнал «Приятное с полезным», его выпускали со­трудники Петербургского кадетского шляхетского корпуса. Журнал пропагандировал на своих страницах благопристой­ность, умеренность и имел явно воспитательный характер. Рекомендовалось соблюдать меру во всем: в манере разгова­ривать, вести себя, носить одежду; не выпячивать собствен­ное «Я» и не умалять достоинства другого.

   В 1804 г. вышел сборник «Нравственная энциклопедия», в котором были даны объяснения таких понятий, как добро­та, зависть, гнев, печаль.

   В 1813г. появилась книга под названием «Об обращении женщин с мужчинами». В Москве и Санкт-Петербурге изда­ются одно за другим такие пособия, как «Ловкий кавалер», «Порядочный человек-джентльмен» и др.

   В XIX веке в России большой популярностью пользова­лась книга Д. И. Соколова «Светский человек, или Руковод­ство к познанию светских приличий и правил общежития, принятых хорошим обществом». Она неоднократно переиз­давалась в 1847—1855 годы. Большой успех имела также книга «Китайский мудрец, или Наука жить благопристойно в обществе». Все эти издания были универсальными и дава­ли советы на все случаи жизни: как вести хозяйство, имея небольшой доход и не ущемляя при этом своего достоин­ства; что такое долг по отношению к близким и окружаю­щим; как вести себя вне стен своего дома, в гостях у знако­мых или у чужих людей, не мешая окружающим и не уни­жая себя. Рациональность в поведении, разум, обдуманность поступков, забота и внимание окружающим — вот лейтмо­тив этих наставлений. Каких же правил придерживалось рус­ское общество в XIX веке?

Жизнь в свете

   Большое внимание в пособиях по этикету того времени уделялось искусству нравиться и располагать к себе людей. Искусство нравиться предполагало взаимную услужливость, внимательность, готовность пожертвовать некоторыми удоб­ствами ради окружающих, тактичность. Такт являлся одним из важнейших условий пребывания в свете. Тактичный че­ловек мог стать всеми любимым и уважаемым, не обладая при этом большим умом, поскольку такт и рассудительность во многих случаях способны были заменить для света обра­зование и даже сердце. С другой стороны, человек, в кото­ром высшие добродетели соединены с неприятными личны­ми чертами: знания — с гордостью, мужество — с дерзос­тью, нравственность — с излишней суровостью, вряд ли бывал любим в обществе. Тем, кто не обладал тонкой нату­рой, чувством такта, здравым смыслом и чувствительностью, рекомендовалось следовать установленным правилам.

   От светского человека требовалось:

   Не стыдиться быть учтивым и внимательным по отноше­нию к другим, потакать их наклонностям и вкусам — это льстит тщеславию каждого человека и гарантирует доброе к

вам отношение, отсутствие же подобных качеств всегда по­рождает мстительность и недоброжелательность.

   Сострадать ближним и относиться к ним с добротой, как бы ставя себя на их место.

   Уважать заслуженных людей, сохраняя вежливость.

   Быть вежливым и деликатным с людьми более низкого общественного положения.

   Быть почтительным и внимательным с женщинами, в раз­говоре с ними тонко льстить, но не порицать их недостатки.

   Уметь прощать невольные прегрешения, совершенные по незнанию, и не презирать человека только за то, что тот не знаком со всеми тонкостями этикета.

   Принимать тон того общества, в котором находишься — быть веселым, шутливым или серьезным в зависимости от настроений окружения.

   Всегда платить по своему счету, но не угощать всех — это один из немногих случаев, когда люди не хотят, чтобы им услуживали, напротив, всякий хочет показать, что спосо­бен заплатить сам.

   Не рассказывать слишком много историй, а к необходи­мой теме подходить без многословия.

   Не выставлять напоказ собственные успехи — истинные достоинства будут замечены и без вашего на них указания, кроме того, молчание о себе самом — верная гарантия избе­жать насмешек и осуждения.

  Не являться в общество в дурном настроении и не жало­ваться на неприятности.

  Уметь вовремя прощаться, чтобы не казаться навязчивым.

Поведение молодых девушек и молодых людей

   Вступление в свет — большое событие в жизни молодой девушки. Подготовка к этому дню и обсуждение всего, с ним связанного, начинались задолго до его наступления. Двери светской жизни распахивались для барышни с 16 лет — она начинала с матерью «выезжать в свет» (в театры, на балы. на обеды, в гости). До этого времени она, приезжая с роди­телями к кому-нибудь с визитом, общалась обычно со свер­стниками в детских комнатах и появлялась перед взрослы­ми в гостиной только тогда, когда ее звали; девочка могла также посещать детские концерты и вечеринки.

   Для первого бала молодую девушку одевали в простое легкое белое платье с небольшим декольте. Драгоценности надевать было не принято, кроме нитки жемчуга. Прическа должна была быть как можно более простой, без взбитых локонов, в волосах — нежные цветы или бутон. В зал де­вушку вводил под руку отец. Он представлял ее старым дру­зьям, а ему представлялись кавалеры, которые хотели бы танцевать с его дочерью.

   С первого дня появления девушки в свете посетители ос­тавляли для нее визитные карточки, так же как и для мате­ри, ее упоминали в пригласительных записках на балы.

   Первый выезд в свет молодого человека был также стро­го регламентирован. Появиться на балу в первый раз он мог во фраке или мундире. Сапоги, перчатки, шляпа, галстук и прическа должны были быть безукоризненными. На балу он должен быть внимательным к хозяевам дома и к дамам, с которыми танцует. Умение ловко лавировать между парами, почтительно-уважительное отношение к дамам, независимо от их возраста, привлекательности и богатства свидетель­ствовали о превосходном воспитании молодого человека и принадлежности его к избранному обществу.

   До вступления в брак образ жизни девушки и молодого человека кардинально отличался. Молодой человек не под­чинялся какому-либо контролю и вполне был свободен в сво­их знакомствах и развлечениях. Молодая девушка, наоборот, если она не сирота, не имела права жить и выезжать в свет одна; обязана была жить с родителями и подчиняться их воле. После 25 лет, если девушка осталась незамужней, ей позволялось выезжать одной, но до 30 лет она не должна была принимать у себя мужчин и ездить вечером в театр без почтенной спутницы. Исключение делалось только для мо­лодых девушек, живущих своим трудом и по роду своих за­нятий вынужденных самостоятельно выходить из дома.

   Если девушка рассчитывала найти себе жениха, она дол­жна была придерживаться исключительно общества жен­щин. Покровительство мужчин, дозволенное для вдов и за­мужних женщин, считалось неприемлемым для девушки. В разговоре ей следовало быть максимально сдержанной, и ей никогда не отдавалось первенство в церемонии светского этикета.

Брак

   Молодой человек, избравший себе будущую жену, раньше, чем сделать предложение, убеждался, что девушка и ее семья готовы породниться с ним. А также наводил справки о размере приданого, чтобы впоследствии невольным разо­чарованием не оскорбить свою избранницу.

   После принятия предложения обе семьи извещали род­ных, друзей и знакомых о предстоящем браке. Получив из­вещение, те, в свою очередь, должны были ответить поздрав­лениями. Помолвка совершалась в доме родителей невесты, причем без присутствия посторонних, приглашали лишь близких родственников обеих семей. На следующий день родители жениха приглашали к обеду невесту с ее семьей, затем помолвленные наносили визиты родственникам с той и другой стороны.

   Встречи жениха и невесты проходили, как правило, в при­сутствии матери невесты или пожилой родственницы, остав­лять молодую пару наедине было не принято. Никаких фамильярностей, кроме почтительного поцелуя руки или в лоб невеста не позволяла. При посещении жениха невеста не си­дела в праздности, а занималась рукоделием.

   Невеста могла подарить жениху золотой медальон со сво­им портретом. Жених обычно приносил в подарок цветы, конфеты и фрукты, но ценные вещи дарил нечасто, чтобы нс обязывать девушку. Подарки жениха могли включать всевоз­можные предметы, кроме тех, что полагаются в качестве приданого. Не принято было в это время дарить белье, тка­ни, серебро или посуду, но можно мех, редкий фарфор, на­рядную шаль и другие предметы роскоши. Период между обручением и свадьбой проходил весело, в предвкушении большого торжества. Все угождали молодой невесте, предуп­реждая ее желания и исполняя малейшие прихоти.

   Свадебная церемония угощения происходила обычно в семейном кругу, без приглашения посторонних. Туалет не­весты был очень прост; обычно светлое, к лицу, платье и на­рядная фата с короной из искусственных цветов.

   Свадебные визиты новобрачная делала вместе с мужем, начиная с его семьи, затем ее семьи, а также общих друзей и знакомых. Если муж был очень занят, молодая женщина де­

лала часть визитов со свекровью, но никогда с матерью, даже к своим знакомым. День для приемов назначался через два месяца после свадьбы.

Если мужу необходимо было отлучиться вскоре после сва­дьбы, молодая переселялась к его родителям.

Вступая в новую полосу своей жизни, женщина соглаша­лась повиноваться во всем мужу, но стремилась при этом не терять собственной воли. Для этого ей необходимо было ос­воить науку взаимоотношений в семье — жить в согласии с мужем и его другими родственниками, достойно вести себя с его друзьями и знакомыми, уметь радушно и любезно при­нимать гостей.

В отсутствие мужа молодая женщина воздерживалась от визитов и выездов, принимая у себя только родных или са­мых близких друзей, и не показывалась в свете.

Жених в период ухаживания проходил не меньше испы­таний, чем молодая девушка. Бывая у будущей невесты, он обычно появлялся одетым во фрак или сюртук и проводил долгие часы за беседой с ней и должен был убедить ее в сво­ей любви, не произнося при этом самого слова, выказывая хорошие манеры, изящество. Встречи проходили под наблю­дением родных девушки, оценивающих потенциального же­ниха, и необходимо было иметь большой запас ума и такта, чтобы понравиться девушке и ее родителям и получить со­гласие на брак.

Мужчина после свадьбы сохранял за собой право руково­дить женой в ее светских отношениях. Для этого он должен был сопровождать ее и проводить с нею все свободное вре­мя, предостерегать жену от опрометчивых поступков, напри­мер от тесной дружбы со свободными от брака женщинами, которые предаются кокетству и роскоши,

Правила поведения одинокой женщины

Женщина могла оказаться одинокой по нескольким при­чинам: совсем не выйти замуж, т.е. остаться старой девой, быть вдовой или разойтись с мужем. В каждом случае были свои общественные законы, и к соблюдению их в свете от­носились очень строго.

Молодая вдова все время траура должна была жить в се­мье мужа, по крайней мере до тех пор, пока вторично не выйдет замуж. Если у нее уже были дети, она могла жить одна. По окончании траура вдова, как бы молода она ни была и каким бы ни был срок ее замужества, могла жить, как ей нравилось, и выезжать куда угодно: на балы, в театр, прини­мать гостей у себя и во всем остальном вести себя как за­мужняя женщина. Она могла принимать и посещать мужчин адвокатов, нотариусов и т. д., если вынуждена была сама за­ниматься делами; при таких посещениях не нужно было брать с собой пожилую родственницу или подругу.

   Одинокая вдова не обязана была давать ответные обеды, если посещала другие дома по приглашению. В то же время ей не следовало жить слишком уединенно и рекомендова­лось принимать у себя в доме тех, кого она сама намерена была посещать. На свои обеды и вечера она могла пригла­шать и мужчин, которые посещали ее с визитами вежливос­ти в ее приемные дни. Тем не менее, в течение 3—4 лет пос­ле смерти мужа вдова должна была воздерживаться от свет­ских развлечений, выездов и приемов у себя. Вдова, имевшая детей, которых по возрасту следовало вывозить в свет, мог­ла нарушить этот срок.

   Положение женщины, разошедшейся с мужем (что было редким явлением среди знати), было совершенно иным. Жен­щина могла остаться в доме мужа, если вина за развод лежа­ла на нем и общество это признавало. Если же виновной сто­роной была жена, она возвращалась в свою семью, и ей не рекомендовалось показываться в обществе, в публичных ме­стах и принимать у себя мужчин. Чтобы избежать осужде­ния в свете, она обязана была жить в совершенном уедине­нии. Если у нее были дети (и при этом муж и его родствен­ники доверяли ей их воспитание), то она полностью посвящала себя им и нигде без них не появлялась.

   Женщина, разошедшаяся с мужем, в общественных отношениях подчинялась тем же законам, что и замужняя. Например, на Новый год она не могла послать свою визитку мужчине ч не могла сама прибыть с визитом. Это считалось допустимым только из деловых соображений — в таких слу­чаях визитера принимали не в гостиной, а в рабочем каби­нете или в конторе. Женщина могла адресовать письмо или оставить свою карточку человеку, с которым она ведет дела.

   Любая женщина, замужняя, вдова или незамужняя, если ей не исполнилось 60 лет, не могла показываться одна в уве­селительных публичных местах таких, как кафе, ресторан, театр, скачки, казино без сопровождения хотя бы пожилой женщины. Двум молодым женщинам также неприлично было появляться в подобных местах без сопровождения. Од­нако женщина смело могла посещать подобные места со сво­ими детьми, которые в данном случае являлись ее покрови­телями.

   Замужние женщины и вдовы могли ходить в церковь, в магазины, делать визиты, однако женщина, имеющая мужа, не должна была ездить без него на бал или на обед. Если муж не любил выезжать, жена должна была делить с ним уединение, если у нее не было дочери-невесты. В последнем случае мать обязана была вывозить в свет дочь. Поправить свое расстроенное здоровье или здоровье детей женщина могла на водах. Сопровождение мужа при этом не считалось обязательным.

   Общество допускало, чтобы замужнюю женщину, посе­щавшую свет или публичные места, сопровождал посторон­ний мужчина, но приличия требовали, чтобы она выбирала себе достойного спутника.

   Что касается туалетов, то для каждого возраста существо­вали свои фасоны и цвета. Вне зависимости от моды девуш­кам не рекомендовались яркие, броские наряды. Желтый цвет был юным особам противопоказан всегда, лиловый — зимой. Женщины за 40 лет должны были избегать нежных тонов: голубого, розового, а также белых нарядов, сшитых из легких воздушных тканей. Матери с дочерью и сестрам не следовало одеваться одинаково.

Общественные отношения

   Светскими отношениями называли знакомства, заведен­ные в салонах с обоюдного согласия, при взаимной симпа­тии и равенстве сторон. При знакомстве обменивались кар­точками, визитами, и всевозможными любезностями, следуя законам светских приличий. При встречах жали друг другу руки, садились рядом на диван и вели беседу.

   Если после взаимного представления от какой-либо из сторон следовало приглашение, на него отвечали визитом, отказаться было неприлично. Если же приглашения не было, но хотелось завязать знакомство, через день после представ­ления посылали визитную карточку и ждали приглашения.

   Если знакомство происходило между лицами, занимаю­щими неравное положение, или в знакомстве была заинте­ресована лишь одна сторона, это не расценивалось как свет­ские отношения: высшее лицо приглашает, но не может быть приглашено; ему делают визит, но оно не обязано отвечать визитом. Если же положение просителя соответствовало по­ложению высшего лица, то мимолетное знакомство могло пе­рерасти в светскую связь.

   Деловые отношения не требовали никаких личных лю­безностей. Вне кабинета, конторы или магазина знакомство прекращалось, каково бы ни было положение сторон в об­ществе. В дальнейшем при встречах обменивались только поклонами. Отношение подчиненного к начальнику основы­валось на соблюдении приличий, если отсутствовали близ­кие связи. Подчиненный, даже если был выше своего началь­ника по состоянию и происхождению, не заговаривал с ним первый, разве только о делах, и не старался сблизиться с ним, а оказывал при всех обстоятельствах  почтение.

   Самый важный и титулованный начальник должен был быть всегда любезен и вежлив с подчиненным; подчинен­ный же в свою очередь, должен был быть почтительным, но не подобострастным. Подобострастие и заискивание не по­ощрялись.

   Правила приличия запрещали мужчине посещать лиц, ко­торых он не считал достойными ввести в свой дом; исклю­чение составляли лишь деловые партнеры.

Визиты

   Визиты были необходимым элементом светского обще­ния. Люди посещали друг друга или для того, чтобы завя­зать знакомство, или для поддержания старого. Особые ви­зиты наносились начальникам, доктору или адвокату и де­ловым людям.

   Короткие визиты принято было делать при отъезде. Уехать, не нанеся знакомым визита и не сообщив им об отъезде, противоречило правилам хорошего тона. Возвраща­ясь после долгого отсутствия, тоже нужно было посетить знакомых. Причем семейным людям супруги наносили ви­зиты вместе, а холостяков или вдовцов, у которых не было взрослых дочерей, мужчина посещал один. В пятницу и суб­боту на Страстной неделе визитов не делали.

   Для визитов не надевали только что купленное платье, так как оно стесняет. Визитный туалет должен быть простым и изящным. Собираясь в гости, всегда брали с собой визит­ные карточки.

   Когда приходили с визитом, хозяйка сама шла, навстречу здороваясь, и, если в гостиной еще кто-нибудь находился, знакомила визитера со всеми. Хозяйка, встретив гостя, — как женщину, так и мужчину, — садилась не раньше, чем сядет гость.

   Муж с женой, приходя с визитом, не должны были вхо­дить под руку, жена должна была пройти вперед. Если во время вашего визита приходил кто-нибудь еще, нельзя было уходить тут же — это оскорбило бы вновь прибывших. Ухо­дящих визитеров, если никого из чужих в доме больше не оставалось, хозяйка вела в переднюю и ждала там, пока они не уйдут. Но по уходе дверь закрывали не сразу же, а ждали, пока гости не отойдут немного, после этого дверь запирали по возможности бесшумно.

   Обычно визиты проходили в гостиной, но приятельские посещения дам могли совершаться и в спальне.

   В те времена существовало понятие первого, или вступи­тельного, визита. Такие визиты совершались новобрачными, служащим, прибывшим в другую местность, а также моло­дым человеком, который стал самостоятельным.

   Гость должен был следить за тем, чтобы «не засидеться» больше 20 минут. Требуемое вежливостью предложение хо­зяев остаться, подольше всерьез не воспринималось. Во вре­мя первого визита угощение не подавалось. В начале разго­вора визитер благодарил за оказанную ему честь.

   После первого визита было принято прислать ответное приглашение в течение недели, иначе считалось, что знаком­ство не будет иметь продолжения. Если ответный визит откладывался на неопределенное время, это означало, что зна­комство нежелательно.

   Молодой холостой, самостоятельно живущий человек, впервые посетивший знакомую семью, не мог рассчитывать на ответный визит. Следовало считать за особую честь, если хозяин дома, куда молодой человек вхож, посетит его хотя бы на короткое время.

Семенные праздники

   Именины были одним из самых торжественных семейных праздников. Именинника поздравляли родные и близкие, а также знакомые — кто лично, кто письменно. Если именин­ник глава дома, остальные домочадцы поздравляли его ут­ром, как только он появлялся к утреннему чаю.

   Именины могли праздноваться в тесном семейном кругу, не слишком торжественно. Если же им хотели придать ха­рактер празднества, посылали приглашения на званый обед или вечер.

   Наносить визиты для поздравления именинника было принято часа в три-четыре. Гость, войдя в гостиную, снача­ла поздравлял именинника с днем ангела, а затем домашних и окружающих — с именинником. Если именинница дама, пришедший целовал ей руку с кратким пожеланием или при­ветствием. Поздравляя именинника-начальника, подчинен­ный не должен был показывать раболепного унижения, а лишь почтительно вежливо поздравить и пожелать провести день ангела счастливо и благополучно.

   Подарки к именинам обычно делали родственникам, дру­зьям или близким знакомым. Посторонним дарить подарки в день ангела было не принято, исключение составляли цветы и конфеты дамам.

День рождения справлять было не принято, и он обычно ограничивался скромным праздником в узком семейном кру­гу, лишенным всякой официальности и торжественности.

   Серебряная и золотая свадьбы праздновались очень пыш­но. День начинался с того, что супруги отправлялись в цер­ковь или приглашали священника на дом отслужить благо­дарственный молебен. На торжественный обед или ужин приглашались заранее гости. В день серебряной свадьбы «молодая» одевалась в наряд, напоминающий венчальный, волосы украшала серебряными цветами. Гости поднимали тосты за здоровье счастливых супругов. Кто-то из гостей в речи касался пройденной четой жизни.

Семейный званый обед

   Обычный семейный обед устраивался поочередно всеми родственниками каждое воскресенье. Приглашения рассы­лались заранее. Иногда за столом собиралось около полу­сотни нарядно одетых людей.

   Обеденный стол, по современным понятиям, накрывался очень торжественно. На ослепительно белой скатерти среди ослепительно белых конусов салфеток раскладывали тяже­лое, массивное серебро, расставляли сияющий хрусталь. По­средине стола красовались вазы с отборными фруктами, на тарелочках мейсенского фарфора были разложены специаль­но заказанные конфеты.

   Меню составлялось в соответствии с общепринятыми представлениями: свежая зелень и фрукты в любое время года, достаточный выбор изысканных закусок, хитроумный десерт и три перемены блюд — рыба, мясо, птица. Это толь­ко необходимый минимум, а все остальное зависело от фан­тазии хозяйки и мастерства кухарки. Хозяйка, готовясь к зва­ному обеду, сама занималась хлопотным и важным делом — закупкой продуктов, которую кухарке или домоправительни­це не поручали. Выбор самых свежих, первоклассных про­дуктов требовал знаний, опыта и умелого общения с владель­цами лучших магазинов. Названия блюд ласкают слух: кон­соме с молодыми овощами, артишоки под голландским соусом, семга по-маршальски, кардинальское мороженое.

   В магазинах вблизи дома можно было купить буквально все, что рекомендовала в своей кулинарной книге Елена Молоховец. В Москве в Охотном ряду можно было найти лю­бые гастрономические редкости — от клубники до свежей зелени круглый год (почти во всех среднерусских усадьбах, в садах при городских домах и на купеческих огородах воз­вышались оранжереи, устроенные по всем правилам садово-огородного искусства — в то время в России выращива­ли даже артишоки), в Санкт-Петербурге в кондитерских за­казывали к праздникам сласти и мороженое. Всевозможные лакомства в обе русские столицы везли со всех концов света (и с Востока, и с Запада). В лавках колониальных товаров, выбирая праздничные угощения накануне домашних празд­ников, можно было попробовать заморские деликатесы. В

рождественские праздники можно было купить крендельки, затейливые фигурные пряники, халву, яблоки и виноград раз­ных сортов, погруженный в опилки и сохраняющий свою свежесть в течение всей зимы. Кроме бесконечного разно­образия привозных товаров из разных стран и с окраин Рос­сии был огромный выбор продуктов, составляющих основу традиционной русской кухни.

Дуэли

Мотивы дуэлей были самые различные: «она» предпочла «ему» человека более низкого происхождения (оскорбление социального статуса), «другой» с издевкой отозвался о «его» любви (задета честь)... Дуэль — это «драка самолюбии». В прежние времена существовали специальные законы, регла­ментирующие ведение поединков.

Впервые дуэли в России запретил в 1701 г. Петр I. В 1716 г. вышел указ, по которому смертная казнь грозила не только оставшемуся в живых дуэлянту, но даже убитого на дуэли подвешивали за ноги. К началу XIX столетия суро­вые меры были смягчены специальным указом Екатерины II. В 1894 г. правила для офицеров делали дуэль обязательной, если была задета офицерская честь.

Что такое интеллигентность?

   Очень интересные мысли об интеллигенте прошлого века есть у писателя Сергея Залыгина: «...человек, именующий себя интеллигентом, тем самым брал на себя совершенно оп­ределенные моральные обязательства.

   Мерилом интеллигентности были не только убеждения и мораль, но и поступки. Человек, оскорбивший прислугу, не­знакомого прохожего, мужика, приехавшего на базар, нище­го, сапожника, кондуктора, в интеллигентской среде не при­нимался, от него отворачивались, но тот же человек, надер­зивший начальству, а то и плюнувший ему в лицо (тогда говорилось «в физиономию»), вызывал полное доверие. Но доносить нельзя было ни на кого, даже на начальника...

   Карьеризм ни в какой степени не поощрялся, но в отдель­ных случаях был терпим... Обогащение было презираемо, особенно в тех случаях, когда разбогатевший человек нико­му не оказывал материальной помощи...

   И еще был неписаный порядок: осуждение, порицание, недовольство по отношению друг к другу редко высказыва­лись вслух, тем более многословно, это считалось плохим тоном. Хороший тон был — дать понять. Дать понять тем, что человека переставали приглашать в гости, не приходили к нему, сухо с ним здоровались или не здоровались совсем, но это уже в самых крайних случаях. Кроме того, в каждой компании был человек, который не стеснялся. Он и произ­носил в лицо осуждение тому, кто, по общему мнению, это­го заслужил. К такому не стеснительному относились с ува­жением: он может!

   Интеллигентность обозначала и товарищество, взаимопо­мощь и совет... И еще была такая черта как доверие.

   Кодекс интеллигентности никогда и нигде не был напи­сан, но понятен был всем, кто хотел его понять, тот, и знал, что такое хорошо и что такое плохо, что можно, а чего нельзя. Именно потому, что интеллигентность предусматри­вала мораль поступка и образа жизни, она и не была сослов­ностью, и граф Толстой был интеллигентом, и мастеровой был им…».

Речевой этикет в дореволюционной России

Кроме общепринятых обращений господин и госпожа су­ществовали и другие формы. Слово товарищ — очень ста­рое, оно имело много значений: соратник, соучастник похо­да или торгового путешествия. Из косвенного значения «спутник», которое было в ходу уже в старину, например, бо­ярин (такой-то) со товарищи, выработалась должностная до­революционная терминология: товарищ прокурора, товарищ министра, то есть помощник, заместитель министра. После революции слово товарищ употреблялось по отношению к товарищам по партии, по классу. В конце 30-х годов, во вре­мя Отечественной войны и после нее слово товарищ стало использоваться как общепринятое обращение.

Столь же интересна жизнь слова гражданин, употребля­ющегося в роли обращения. До конца XVIII века использо­валось слово гражданин в значении «житель города». Затем значение слова претерпело изменения. В начале XIX века, наряду с прежним значением оно стало употребляться и в значении «член общества». Император Павел попытался вывести из употребления в России слово гражданин после Ве­ликой (французской революции, стремясь противопоставить манеры русского монархического общества манерам револю­ционной Франции. В XIX веке слово гражданин обозначает человека, приносящего пользу обществу, подчиняющего лич­ные интересы общественным.

   В русской армии обращения четко регламентировались:

Ваше Высокопревосходительство — обращались к пол­ным генералам;

Ваше Превосходительство — к генерал-лейтенантам и генерал-майорам, если они не имели княжеского и графско­го титула;

с прибавлением к чину слова господин: господин полков­ник или господин капитан — обращение к начальникам и старшим из штаб- и обер-офицеров со стороны прапорщи­ков и кандидатов на классную должность;

Ваше Высокоблагородие — обращение к штаб-офицерам и капитанам со стороны прочих нижних чинов;

Ваше Благородие — обращение к обер-офицерам со сто­роны нижних чинов;

Ваше Сиятельство — к офицерам, имевшим графский или княжеский титул.

Нижние чины обращались к начальникам и к старшим из нижних чинов: господин подпрапорщик, господин фельдфе­бель, господин унтер-офицер. Начальники и старшие, обра­щаясь к подчиненным и младшим офицерам, именовали их по чину или по чину и фамилии. Нижних чинов они называ­ли просто по фамилии, кроме старших боцманов и кондук­торов флота, которых называли по званию.

Обращения к чинам гражданским во многом совпадали с принятыми в армии:

  Ваше Высокопревосходительство — обращались к дей­ствительным тайным советникам \ и 2 классов;

  Ваше Превосходительство — к тайным и действитель­ным статским советникам;

  Ваше Высокоблагородие — к чиновникам 8—5 ступени;

  Ваше Сиятельство — к чиновнику, имеющему графский или княжеский титул;

  Ваша Светлость — к чиновнику из княжеского рода.

    Исконно русским, традиционным, является обращение на ты. Многие века русские люди так говорили со всеми: близ­кими, старшими по возрасту, вышестоящими на обществен­ной лестнице. Таковы обращения в сказках, в молитвах к Богу, царю. В XVIII веке, когда усилиями Петра I в России утверждается европейский стиль поведения, в русском язы­ке появляется обращение на вы, заимствованное из западно­европейских языков. Обращение во множественном числе к одному человеку имело первоначально особый смысл: ты один стоишь многих. Этим как бы подчеркивалась особая вежливость друг к другу. Попав в Россию, европейская фор­ма на вы стала смешиваться с привычными, собственно рус­скими формами на ты. Сначала, да и позднее — в XIX веке, — столкновение вы и ты было причиной многих курьезов, комичных и нелепых речевых ситуаций. В рассказе А. Чехо­ва «Ты и Вы» приводится такой диалог между следователем и свидетелем:

— Чай, знаешь Северина Францыча?

— Нужно говорить вы... Нельзя тыкать! Если я говорю тебе... вам вы, то вы и подавно должны быть вежливым!

— Оно, конечно, вышескородис! Нетто мы не понимаем? Но ты слушай, что дальше...

Ревнители чистоты русского языка, активные противни­ки всяческих заимствований выступали против вежливого европейского вы. В. И. Даль назвал такое обращение «иска­женной вежливостью», а для убедительности своей позиции привел пословицу: «Лучше по чести тыкать, нежели с подвохой выкать». Уничижительный смысл этого рифмующего присловья очевиден.